Ирина Владимировна Калус
Irina Vladimirovna Kalus

Московский государственный
гуманитарный университет
имени М.А. Шолохова
Moscow state
humanitarian University
named after M. A. Sholokhov

Воспоминания о Школе культурной антропологии под руководством д.ф.н., проф. Александра Дмитриевича Похилько, созданной в Армавирском государственном педагогическом университете

Школа культурной антропологии — одно из ярких воспоминаний моей студенческой бытности. По прошествии времени уверенно могу сказать, что именно ШКА помогла мне стать тем, кем я являюсь сейчас. Самое удивительное, что эта «бомба замедленного действия», которую тогда обзывали и «философским кружком» и «непонятными сборищами», заложенная мудрым тактиком Александром Дмитриевичем, продолжает работать и по сей день.

В те времена заседания проходили по вторникам и любящие философию студенты собирались в 11-й аудитории, чтобы прочитать свои первые философские доклады, поупражняться в отстаивании своих позиций и умении задать меткий вопрос своему оппоненту.

Нам, студентам-филологам, очень повезло тогда попасть на общий курс философии именно к Александру Дмитриевичу Похилько — интересные лекции, особенная ­ — мягкая — манера изложения, без всякого нажима, но, в то же время, очень убеждающая. Организовав  философскую школу, он пригласил всех желающих на «философские вторники». Посетив их один раз, я, до тех пор, пока оставалась в Армавире, уже никогда не изменяла этим собраниям и через какое-то время даже стала Секретарём, а потом и Президентом.  

Александр Дмитриевич, будучи гениальным руководителем, так щедро раздаривал себя студентам (порой несообразительным, порой неблагодарным), что сейчас его проект — пожалуй, один из уникальных в России.

Наш «АДэ» умел удивлять и удивляться сам, заражая этим удивлением нас. Он забрасывал нас терминами — «логос», «девиантность», «парадоксальные интенции», «релевантность», «философия встречи» — и скоро эти и другие слова стали для нас настолько привычными и «своими», что мы сами не замечали их «небытовой» характер. Мы учились заглядывать в суть вещей, останавливаться и всматриваться в предметы, кажущиеся обыденными. Мы были увлечены философией.

До сих пор помню, что мой первый доклад назывался «Эмоции и воля как моменты сознания». Я писала его от души, потому что тема на стыке философии и психологии меня искренне интересовала. Доклад был оформлен как полагалось по тем временам: написан от руки на больших листах в клетку, с картонной обложкой — титульным листом, заглавие выведено цветными фломастерами. Читать мне его пришлось внезапно и не имея под рукой текста — Александр Дмитриевич неожиданно попросил меня — второкурсницу — выступить перед аудиторией с другого факультета именно тогда, когда у меня не было с собой доклада. Было очень страшно, но что-то связное по своей теме я рассказала, выбирая самые интересные моменты, отвечала на вопросы. Это был первый опыт публичного выступления «без бумажки» — как было страшно и радостно!

А на заседаниях школы мы осваивали «диалогическую этику», учились дослушивать докладчика до конца и только потом задавать вопросы, а это было нелегко. Но мы все чётко знали правила и сами одёргивали новичков. Конечно, умение формулировать вопросы оказалось просто неоценимым жизненным навыком.

У нас было «правило поднятой руки» — если доклад никуда не годился, то после пятой (кажется, пятой) поднятой руки докладчика останавливали. Кажется, такого ни разу не произошло. Но, во всяком случае, о такой возможности все прекрасно помнили и старались готовиться основательнее, чем даже к курсовой.

Вообще, основательность, «настоящесть» — слова которые очень точно характеризуют Школу культурной антропологии.  Естественно, у нас были Положение и Устав, но не они придавали «настоящесть» — настоящими в своём детском философствовании мы были сами,  настоящим с нами был сам Александр Дмитриевич, серьёзно рассуждая о   серьёзных вещах — и мы тоже становились серьёзнее, погружаясь в этот поток с искренней самоотдачей. Мы спорили и дружили не только в стенах наших философских собраний, но и за их пределами. Порой обсуждение доклада переносилось в университетские коридоры или на другие учебные предметы. Мы были с разных факультетов и курсов, но философия сумела чудесным образом соединить нас на всю жизнь. До сих пор с некоторыми «старыми шкаковцами» я поддерживаю связь, благо сегодня есть интернет и мобильная связь.

Мы становились эрудированнее, энергичнее в спорах, активнее в выступлениях — уже не только в Школе культурной антропологии. Думаю, если подсчитать процент студентов, посещавших ШКА и не защитивших диссертацию, то он окажется значительно меньше, в сравнении с общим процентом аспирантов, поступивших в аспирантуру.

У нас были встречи с интересными людьми, походы, межвузовское общение — особенно дружны мы были с Православно-социальным университетом. Подчас очень яростно с ними спорили, но и многое получали — это был совершенно другой (новый для многих молодых людей 90-хгг. XX века) мир Православия, знакомству с которым я тоже обязана Школе культурной антропологии.

Занятия школы проходили по вечерам, поэтому мы каждый раз устраивали чаепитие. Кто-то обязательно приносил печенье или конфеты, и мы могли наслаждаться не только пищей духовной. Чай придавал нашим заседаниям  особенную теплоту, поддерживаемую горячими спорами.

Александр Дмитриевич — человек, неистощимый на выдумки. Он пробовал с нами самые разные формы обучения — одно время у нас была даже своя валюта (в «логосах»).  А в одном из семестров он организовал, например, кружок изучения наследия Конфуция («Сяо» — наша сыновняя почтительность ему!), а ещё раньше — видеоклуб. Всего, что было интересного — не перечислишь — это целая отдельная жизнь.

Особенно приятно вспомнить чтение докладов на природе. В тёплое время года мы собирались на берегу Кубани и, тщательно соблюдая аудиторный ритуал, слушали доклад у горящего костра. А после того, как вопросы были исчерпаны и объявлялась свободная дискуссия, можно было жарить хлеб на палочках, играть на гитаре. Для нас такие вылазки на природу были глотком свежего воздуха — во всех смыслах.

А однажды Александр Дмитриевич повёл всю Школу культурной антропологии в ресторан. Это было шикарное заведение — недавно открывшийся в Армавире ресторан «Карусель», а нас — не меньше двадцати человек. И мы, студенты-гуманитарии, с изумлением рассматривали накрытый банкетный стол. Александр Дмитриевич — теперь наша очередь!

Александр Дмитриевич находил для нас самых интересных личностей, которые только жили или оказывались по случаю в Армавире. Кормил нас оладушками собственного приготовления по оригинальному рецепту. На школу антропологии работала вся его семья — помню, как Оля Похилько рисовала «логосы», а Тамара Николаевна Похилько читала лекции по психологии бизнеса. Была, правда, и попытка приглашать к нам с лекциями других преподавателей кафедры философии, но она провалилась — не все прониклись нашей атмосферой, не все были благосклонно приняты нашей «зубастой аудиторией», а кто-то попросту не нашёл времени.

Свой последний доклад в ШКА я прочла уже в 2000-х гг., приехав на несколько дней из Москвы. И когда после выступления завязался очередной спор, Александр Дмитриевич сказал мне: «А я вижу, Вы не успокоились!» Была даже немного удивлена, что он поймал меня на, как мне показалось, слишком ребяческом задоре. Теперь вижу, как он был прав. Какие-то жизненно важные вопросы (назовём их философскими) действительно были для меня тогда  не решены, но то, что уже нашла, была готова отстаивать, не отступая ни на йоту.

Запомнились мне и другие слова Александра Дмитриевича. Когда я спросила его, почему он продолжает возиться со школой, он ответил: «Должно же быть что-то не за деньги, для души».

Как-то, находясь в редакции журнала «Москва» на Арбате, я услышала, как писатель и главный редактор Леонид Иванович Бородин сказал примерно следующее: «Вот, уйду  с должности, перестану, наконец, писать — буду вести сократические беседы с друзьями».

Как разно протекает жизнь — не успевшее осуществиться желание Бородина, оказывается, уже много лет было воплощено на заседаниях Школы культурной антропологии в маленьком Армавире.

И становится светло на душе, зная, что и сейчас Александр Дмитриевич Похилько продолжает вести свой сократический диалог с молодыми, заставляя их, как когда-то нас, расти, подниматься до его уровня, философствовать, дружить, искать и находить.

Школа Культурной антропологии – одна из дорогих сердцу страниц моей жизни.

Ирина Калус